Отклик на статью В.П. Попова и И.В. Крайнюченко
Работа В.П. Попова и И.В. Крайнюченко «Чем грозит человечеству ускоряющееся развитие» посвящена актуальной проблеме. Все понимают, что в мире кризис экономики, экологии, демографии и т.д. Поэтому важны разные предложения, как преодолеть эти неприятности с наименьшими потерями.
Начинают авторы с того, что есть т.н. гиперболический тип развития: «Закон гиперболического ускорения предвещает закат конкурентной экономики и переход на регулируемые взаимоотношения не только с членами человеческого сообщества, но и с биосферой».
Авторы понимают, что: «Как известно, гипербола уходит в бесконечность (сингулярность), поэтому теория предвещает бесконечную скорость развития, бесконечное количество производимых товаров, бесконечный объём новой информации и пр., что абсурдно». Но при этом они согласны с прогнозами о наступлении катастрофы. Здесь наблюдается некоторая двойственность: с одной стороны, при гиперболическом развитии – бесконечная скорость, и это абсурд, а с другой – «мы этому абсурду верим», и даже дают на его основе прогноз: «Экстраполяция темпов развития показывает, что сингулярное состояние будет достигнуто в первой четверти XXI века».
Подобная двойственность встречается в статье постоянно.
Авторы, указав, что будет какая-то бифуркация, тут же, ссылаясь на свои работы, говорят: «знание законов развития позволяет предсказать характер будущих событий». И далее объясняют, что именно они понимают под бифуркацией: это не точка, а некоторая зона перехода. «Чем больше в системе элементов, тем дольше протекает процесс её перестройки. Кроме того, системная память около зоны бифуркации не исчезает, вопреки утверждению синергетики. Она настолько велика, что детерминирует дальнейшее развитие событий, поэтому их можно прогнозировать… В особо крупных организациях длительность бифуркации может быть столь велика, что это состояние можно рассматривать, как перманентную эволюцию. Если бы социальные системы теряли всю память, то не было бы культуры, не было бы развития техники, не развивались бы языки».
Но какая же это бифуркация? Ничего общего с научным толкованием. Просто употребили модное слово, и всё. А зачем? Непонятно.
В своей модели развития Попов и Крайнюченко оперируют законом жизненного цикла (ЖЦ): «Все явления природы и любой объект имеют начало и конец… Закон ЖЦ является комбинаторным законом. В нём объединены «интеграция и дезинтеграция», периодическое ускорение и замедление развития, возрастание и снижение разнообразия элементов систем».
Они объявляют, что мы живём в нелинейном мире, т.к. линейное прогнозирование корректно только на коротком временном интервале, и закон неравномерности развития не даёт системам возможности развиваться пропорционально, линейно и гармонично. А что, разве в линейном мире не может быть неравномерного развития? Зачем эта ссылка на нелинейность? Вся работа выстроена в рамках детерминистского стиля мышления.
Согласно авторам, эволюция ЖЦ волнообразна вследствие инерционности и консервативности системы. И на стадии роста ускорение может протекать по любому закону, в том числе и гиперболическому. Т.е., если мы видим гиперболическую динамику развития, то значит, системы находятся на ранней стадии развития.
А правильное развитие, по их мнению – это «…развитие систем управления в организмах, накопление системной памяти (опыта) уменьшает стохастизм развития, ускоряет процесс эволюции, давая преимущества в конкурентной борьбе. …Несовпадение темпов развития разных функций социума создаёт диспропорции, что является одной из причин грядущей стагнации».
Далее они осуждают современный капитализм, отмечая, что: «Рост ускорения будет остановлен, как всегда, исчерпанием ресурсов, конкурентной борьбой за ресурсы, потерей управляемости рыночными процессами. В условиях стохастической самоорганизации общества этого избежать нельзя, это закон природы».
«Сокращение жизненного цикла современных предприятий является предвестником приближающейся стагнация современного западного общества, завершения цивилизации потребления и приближения ноосферной цивилизации». Выход – в снижении. Надо снижать «…потребление продуктов биосферы, а техносферу, которая использовалась для интенсивной эксплуатации среды обитания, направить по линии совершенствования планетарного разума (естественного и искусственного)».
И как это сделать? «Рациональнее устранить эти диспропорции посредством управленческого вмешательства, т.к. самоорганизация сначала всё доводит до кризисного состояния и потом методом проб и ошибок находит новое решение… Если стохастическое, рыночное развитие станет невозможным, то на смену ему придёт плановое, управляемое развитие».
Развивая свой детерминистский подход, В.П. Попов и И.В. Крайнюченко дают рецепт, как предсказать будущее: «…ростки будущего можно всегда увидеть в настоящем, если знать, на что смотреть. Эволюция всегда комбинирует и чередует законы развития. Каждый следующий шаг эволюции, хотя и повторяет инвариантные законы развития, но делает это другими средствами. Поэтому поиск новых форм политического и экономического устройства целесообразно осуществлять, комбинируя известные политические образования прошлого».
Будущее, по мнению авторов, будет таким. Волевое управление обществом, подавление стохастизма. Либерализм ограничивается узким руслом экономической деятельности. Созревает социальная инфраструктура, которая может быть использована для построения ноосферы: «Чтобы лавировать между рифами законов природы, надо отказаться от стохастизма и переходить на управляемое развитие».
Вот итог: «Закон комбинаторного развития предсказывает, что это будет некоторая комбинация, сочетающая в себе элементы централизованного, государственного или корпоративного управления с элементами «псевдосвободного» рынка». В зрелой стадии общество приобретёт научнообоснованное управление. Элементы поискового стохастизма будут минимизированы.
Авторы употребляют модные слова: синергетика, нелинейное развитие, бифуркация, ноосфера. А в итоге – обычный детерминизм!
Если бы они упоминали синергетику не только ради моды, то знали бы, что загадки рынка без границ и жёсткого планового управления давно разгаданы. Безграничного рынка быть не может, т.к. его фазовое пространство имеет большое количество устойчивых состояний (подобно лункам, куда может попасть шарик при игре в рулетку). Но эти минимумы в большинстве своём не ведут к процветанию общества. А жёсткое планирование невозможно из-за большого количества параметров, которые надо учитывать, а данные об этих параметрах поступают всегда с ошибками. В результате такого управления получается не порядок, а хаос.
Нет понимания, что и сам процесс управления порочен в своей основе.
Процесс управления
Обычно процесс управления многоступенчатый, он составляет некоторую иерархическую цепочку. Он хорошо описан в теории управления техническими системами. Вот простейшая его модель. Пусть у нас есть производство некого продукта. Есть руководитель производства, который даёт указания своим ближайшим помощникам, те – своим, и так далее до конкретного исполнителя. То есть между руководителем и исполнителем есть некоторая цепочка.
Строго говоря, здесь важны первая и последняя ступени. Поведение промежуточных руководителей ограничивается приказом сверху и полученными сведениями об исполнении от нижестоящего звена. А вот действия высшего руководителя, желающего получить определённый результат, основаны не на приказах вышестоящего начальства (как у руководителей более низкого уровня), а на интересах дела. Для него сигналом обратной связи выступают количество выпускаемой продукции и сроки выпуска. Но руководит он не напрямую, а через цепочку, начиная с главного инженера, который уже реагирует на приказы, а сигнал имеет не с конечного выпуска, а от нижестоящего звена. Так директор, желая достичь нужного уровня выпуска изделий, будет влиять на главного инженера в положительную сторону, если уровень не достигнут, и в отрицательную — если он превзойден. И так по всей цепочке: главный инженер, начальник цеха и т.д. В результате возникает разбаланс.
Сегодня понятно, что социальные организмы разного уровня представляют собой сложные динамические системы, функционирующие в условиях ограниченных ресурсов. А это значит, что для поддержания их существования требуются потоки вещества, энергии и информации. В таких системах идут процессы самоорганизации, самоуправления, саморегуляции, и они обычно сами переходят в режим оптимального функционирования, который определяется их свойствами и состоянием внешней среды. Вот простая аналогия. Мы толкнули качели, и они начали двигаться так, как определено их состоянием. Если же характер поведения мы им будем навязывать, нам придётся постоянно прикладывать внешнюю силу. А как только перестанем это делать, качели опять будут качаться со своей собственной частотой.
Государственное управление обычно рассматривают в следующих терминах: управление, организация, регуляция. Считается, что это мы создаём структуры, управляем ими и регламентируем их поведение. Иногда это так, что, как и в примере с качелями, очень затратно. Любая сложная динамическая система (в том числе и само человеческое общество) стремится самоорганизоваться, самоуправляться и саморегулироваться. И если попытаться заставить такую систему функционировать в режиме, далёком от её устойчивости, в условиях, далёких от тех, которые предполагались при создании структуры, то последняя будет делать то, что диктуется её самоорганизацией, а не то, чего от неё хотят. Сил будет тратиться много, а толку мало. Задача внешних сил (государства) – создать внешние условия, при которых устойчивые состояния самоорганизации системы были бы такие, какие надо.
Самоуправление существует всегда. Любое внешнее управление ограничено. В большинстве случаев его наличие мешает системе нормально выполнять свои функции. А самоуправление зависит от положения устойчивости самоорганизующейся системы. Т.е., чтобы самоуправление работало как надо, исходная система в нужное состояние должна самоорганизовываться. Иначе говоря, процесс самоорганизации первичен, а самоуправление вторично.
В самоорганизованной системе саморегулирование проявляется в виде внутренних правил и традиций. Они гораздо сильнее внешнего регулирования, так как лежат в русле условий поддержания самоорганизации системы. Часть этих внутренних правил и традиций можно переводить в юридические нормы. Если же системе навязывать нормы функционирования извне, то они просто не будут выполняться, а если требовать следования этим нормам, система перестанет работать. То есть процесс саморегулирования есть следствие самоорганизации и самоуправления.
Роль государства в таких условиях сводится не к созданию наиболее подходящих для него систем, управлению ими и регуляции – как, похоже, полагают В.П. Попов и И.В. Крайнюченко, а к созданию таких условий, при которых, самоорганизовавшись, самоуправляемые и саморегулируемые структуры функционировали бы в режиме, нужном государству.
Основанная на нелинейном стиле мышления наука хронотроника показывает, что для получения нужного результата при использовании самоорганизации, самоуправления и саморегулирования затрачивается гораздо меньше энергии, вещества и информации, чем при организации, управлении и регулировании. При этом генерируется минимум энтропии (беспорядка) в окружающей среде. Т.е. можно получить нужный результат с минимальными затратами. Хронотроника помогает дать рекомендации по созданию таких условий, чтобы система сама двигалась по нужной траектории. Хронотроника помогает выявлению узких мест, которые и ограничивают развитие системы. Причём анализ следует проводить постоянно, поскольку после того, как будет «расшито» одно «узкое» место, тут же появится другое, т.к. развитие станет определяться другим параметром.
При управлении надо прилагать силы к тому, чтобы управляемая система подчинялась командам субъекта управления. Управление идёт через передачу команд. При этом важно, чтобы управляемая система могла воспринять этот сигнал (например, можно сколько угодно кричать на автомобиль, но он не поедет) и понять его (допустим, нам что-то говорят на языке, которого мы не знаем, тогда мы и не поступим так, как нам предлагают).
Если наше воздействие воспринимается и понимается объектом управления, то он выполнит нашу команду. Такое управляющее воздействие называется «прямой связью»: связь от субъекта к объекту.
При нормальном процессе управления мы должны проверить, а получилось ли то, что мы хотели. Это есть «обратная связь». Причём, эта обратная связь для сложных систем двояка. Первая часть её – это результат действия управляющего сигнала для всей системы в целом, а вторая часть – то, что при этом происходит с самой управляемой системой, есть ли у неё ресурсы для выполнения данной и последующих команд. Но очень часто тот, кто управляет, недостаточно подготовлен к такой работе, он даёт команду и не обращает внимания на сигналы обратной связи. Вот, например, уже 15 лет идут реформы в образовании. В этом году разнотык между результатами ЕГЭ и качеством абитуриентов показал, что ситуация в образовании ниже всякой критики. И что? Министр считает, что реформы надо продолжать. Дали команду, а движется ли управляемая система в нужном направлении – никого не интересует, так же как не интересует, а что происходит с самим объектом управления, выживет ли он после такого управления. Следствием же будет то, что «объект» придёт в негодность, «сломается». Да и цель не будет достигнута.
Но это ещё не всё. У субъекта управления может оказаться слишком много или, наоборот, очень мало рычагов управления. Или внешняя обстановка окажется излишне сложной. В подобных условиях трудно выбрать правильную стратегию управления для получения нужного результата. В этом случае только самоуправление системы позволяет найти выход из создавшегося положения.
Например, для страны и её руководителей внешними факторами выступают другие страны, мировая экономика, курс доллара, война в Ираке, цена на нефть и многое другое. И если руководители страны чего-то не учитывают, то они не могут ни сформулировать правильной цели управления, ни правильно управлять для достижения этой цели. И это приведёт страну к краху.
Иерархия целей
В общей схеме управления процессами, протекающими в человеческом обществе, существует определённая иерархия целей. Мы в своей жизни многое делаем с какой-то ясной целью, но на деле мы часто стихийно действуем в рамках некой более общей цели, как исполнители, даже не подозревая об этом. Например, мы идём на работу, чтобы заработать деньги для поддержания своей жизнедеятельности. Но наша работа на производстве служит и каким-то другим целям, выполняя которые, производство и получает деньги, чтобы, в том числе, платить своим работникам. А вышестоящие структуры служат также какой-то цели, за что получают своё содержание. И т.д. Вот если собрать все эти цели и упорядочить их, то можно построить некую структуру целей, на верхнем уровне которой будет очень мало элементов, возможно и один – главная цель, для выполнения которой всё и крутится…
Как отмечалось выше, на процесс самоорганизации можно влиять извне, меняя его так, чтобы система саморганизовалась в нужное состояние. Эти внешние воздействия и будут определять состояние самоорганизации. Внешнее управление может быть двух типов: силовое и параметрическое. Силовое управление очень затратно. Если система или процесс не жизнеспособны, то они требуют для своего поддержания больших затрат ресурсов и информации. Поддержка таких систем возможна лишь в том случае, когда получаемая от них польза больше, чем затраты на них. Как только потоки ресурсов и информации, необходимые для их поддержания, начинают уменьшаться, система начинает переходить в режим самоорганизации, ставя главной задачей собственное сохранение, создавая новые правила своего функционирования, так как у социальной системы главная задача – выжить. Поэтому лучше не давать возможности возникнуть неправильно функционирующей социальной системе, чем потом с ней бороться.
Более эффективно – влиять на внешние параметры, приводя систему в режим нужной самоорганизации.
Можно дать пример саморегулирования социальной системы. Возьмем такой социальный институт, как наука. Способ её функционирования имеет особенность. Учёные сначала предлагают проект, получают под него финансирование. А вот результат может получиться не тот, который заявлен. Чтобы такая схема работала, из рядов учёных должны быть исключены «жулики», которые предлагали бы фальшивые проекты и получали при этом полное финансирование. Казалось бы, сами учёные и должны исключать таких из своих рядов, например, на общих собраниях. Но если бы подобное силовое воздействие было допущено, то очень скоро доверие к учёным в обществе было бы вообще потеряно.
Но, как отмечалось выше, главная задача социальной системы – самосохранение. И мы видим, что наука сама проводит очищение, выставив определённые требования к своим членам, то есть устанавливая определённые параметры. Для гуманитариев обязательно знание нескольких языков, для естественников – владение математикой, и от тех и других требуется владение научной терминологией.
Сегодня наука приняла массовые масштабы, стало модным щеголять учёными званиями среди политиков, в действиях научных учреждений стали принимать участие различные люди, значительная часть которых пользуется особым положением. В итоге, авторитет науки очень сильно подорван.
Выход – в создании неформальных коллективов, объединяющих людей, действительно заинтересованных поиском истины, а не денег, почёта и благополучия.
Два потока информации
Для нормального функционирования социальных систем нужна информация из прошлого в настоящее, и информация из настоящего в будущее. Но информация не существует просто так, она передаётся носителями. За сохранение и трансляцию информации из прошлого в будущее ответственна наиболее «консервативная» часть системы, а за создание новой информации – «оперативная». «Оперативная» часть должна быть достаточно многочисленной, так как каждый из её элементов предлагает своё новшество, а консервативная часть воспринимает только то, что не противоречит радикально прошлому опыту.
Разделение социальной системы на носителей двух потоков информации делает всю систему устойчивой.
В науке есть люди, которые могут реализовать идею (имеют опыт), и те, кто выдвигает идеи. Это и есть пример «консервативной» и «оперативной» части науки. Для нормального функционирования нужно определенное соотношение между теми и другими. И это зависит от фазы, в которой находится социальная система. Когда ситуация «спокойная», то может преобладать консервативная часть системы, а в фазах «обострения» нужны те, кто переносит информацию «из сегодня в будущее».
По мере появления (новшеств) инноваций, соответствующих изменению внешней среды, происходит сдвиг «консервативной» части, которая с некоторой задержкой начинает учитывать произошедшие изменения. Эта задержка нужна, чтобы система не реагировала на различные флуктуационные изменения, а лишь на «магистральные».
Есть и промежуточная между «консервативной» и «оперативной» часть системы, совершающая согласование этих двух потоков информации.
В достаточно развитой социальной системе необходимо наличие всех трёх компонент, хотя даже наличие их всех трёх не означает, что каждая из них работает согласованно друг с другом и в интересах выживания и развития системы. А главное, инновация должна быть грамотно сформулирована и адекватно понята. А это бывает не всегда.
Например, очень многие употребляют термин «ноосфера», не разъясняя, что они под этим понимают. Если то, о чём писал В.И. Вернадский, то это далёкое и неопределённое будущее. А как можно оперировать тем, что не определено? Можно говорить лишь о моральных аспектах при управлении.
Что, говоря о ноосфере, имеют в виду Попов и Крайнюченко?
Они пишут: «Сокращение жизненного цикла современных предприятий является предвестником приближающейся стагнация современного западного общества, завершения цивилизации потребления и приближения ноосферной цивилизации». Это в статье первое упоминание термина! Затем: «Сильная дисгармония создаёт кризисы, социальные и политические катастрофы. Ускоренное разрастание отдельных подсистем уподобляется раковой опухоли. Темпы развития человечества так велики, что биосфера не успевает к ним адаптироваться. Очевидно, переход от зоосферы к ноосфере невозможен без устранения диспропорций в развитии разных стран и без коррекции рудиментарной психики людей. Рациональнее устранить эти диспропорции посредством управленческого вмешательства, т.к. самоорганизация сначала всё доводит до кризисного состояния и потом методом проб и ошибок находит новое решение («история учит, что она ничему не учит»)».
Но что такое, по мнению Попова и Крайнюченко, эта ноосфера? Приблизительно можно понять, только вдумавшись в текст сообщаемого ими:
«…ни индивидуализм (либерализм), ни коллективизм (социализм) сегодня не стремятся к ноосфере». «Положительной тенденцией является укрепление волевой основы управления обществом. Государство всё больше берёт в руки рычаги правления, доля стохастизма уменьшается. Либерализм ограничивается узким руслом экономической деятельности. Созревает социальная инфраструктура, которая может быть использована для построения ноосферы». «Альтернативой кризисам конкурентной экономики будет разумное, управляемое, коэволюционное, ноосферное развитие. Все кризисы капитализма разрешались после вмешательства государственного управления».
И, наконец:
«Не только Запад, но и всё человечество приближается к стадии зрелости. Намечается сокращение численности популяции к середине XXI века. Возможно, что кризис современной цивилизации наступит в то же время. Но это не конец, а только завершение цивилизации «потребительства», бездумной эксплуатации биосферы. Зрелому человечеству нужно всячески замедлять старение биосферы, чтобы отдалить и свою стагнацию. Для этого надо снижать потребление продуктов биосферы, а техносферу, которая использовалась для интенсивной эксплуатации среды обитания, направить по линии совершенствования планетарного разума (естественного и искусственного)».
Получается, ноосфера – это некий этап развития, полностью подчинённого управлению, построению жизни в соответствии с разумом. А мы уже говорили о сложностях управления.
Кроме того, чтобы человек добровольно ограничил себя в своём потреблении ради интересов страны и выживания популяции, одной экономикой не обойдёшься: важно, как мыслят люди и как соединяются в своём труде и общежитии. Есть идеология «культуры солидарности», и есть идеология «общества потребления». При первой действует хозяйство семейного типа, которое гораздо эффективнее рыночного в жизнеобеспечении, но не в производстве излишеств. Издержки в «семье» намного меньше, многие государственные структуры малы, но и характер массовых потребностей другой. Эта культура сегодня заметно размыта. А при второй идеологии темпы роста могут быть выше, но и разрыв в уровне жизни разных страт не только велик, но и, как правило, прогрессивно растёт. Что нужно для упомянутой «ноосферы»?
Управление странами и людьми невозможно без четко сформулированных осознанных целей, выстроенных в шкалу приоритетов. Эта иерархия целей должна быть понятной и доступной большинству исполнителей; ясная их формулировка может быть названа идеологией успеха. Идея становится материальной силой, если она овладевает массами.
Итак, процесс модернизации должен начинаться с разработки идеологии.
