Слово редактора
В предыдущем номере Альманаха история мира была сравнена с театром, в котором триипостасный Бог является Зрителем, Режиссёром и Сценаристом одновременно. Он потешается над нами, ставя тот Великий спектакль, что мы называем человеческой историей.
А что, если посмотреть на Историю мира с другой точки зрения? Что, если история – это даже не сценарий, а просто литература. И не в иносказательном смысле слова, а в самом прямом. Она написана литераторами, и написана по законам литературного жанра.
Кто-то хочет возразить? Напрасно. Мы изучаем античную эпоху легендарных греков по поэмам Гомера и рассказам Платона. Иудейские войны по романам Иосифа Флавия. Древний Рим с его императорами и полководцами по мемуарам воевод, каковы "Галльские войны", песни Нерона или исторические миниатюры Тацита. Это литература, хотя историки и не гнушаются разбирать по косточкам прекрасные поэмы испанского поэта Ха-Галеви, стараясь отыскать в них отражение политического устройства Хазарского каганата, или летописные былины Нестора про Илью Муромца и Владимира Красно Солнышко. Ну, как тут не вспомнить прекрасное высказывание ещё одного литератора, Вильяма Шекспира, и как раз об истории мира, изложенной литераторами: "История одних безумцев, рассказанная другими безумцами"…
Сколько лет идёт спор между учёными, что можно и дóлжно отнести к разряду источниковедческой базы, а что нет. Разве не схож этот учёный спор историков со спором теологов: что можно отнести к разряду канонических книг о жизни Иисуса Христа, а что нет? Правда, теологам проще. Утвердили четыре Евангелия, и всё! Остальные в чулан. По какому праву, на основе каких критериев? Все они, и канонические, и которые "в чулан", литература на одну и ту же тему, все они, по мнению тех же теологов, написаны очевидцами… Критерием были интересы веры, а если честнее, мнение тогдашнего церковного начальства. Канонизируя одну литературу, и признавая апокрифами другую, действовали по известному принципу: "Чего изволите"? А уже дальше можно отдыхать: вопрос решён, все свободны.
Вот так и в мировой истории. Те же критерии, те же порядки.
Покажите мне учёного, который на голубом глазу, с уверенностью в голосе, с должной прямотой скажет. "Вот этой литературной поэме я даю право считаться фактологическим источником, а этой нет, по тем-то и тем-то критериям и показателям". Ни один не скажет и перстом на критерии и показатели не укажет, потому что нет их, а будет пространно рассуждать, что Платон, например, несмотря на встречающиеся у него описания людей с пёсьими головами, историчен и научен, а какой-либо отец Филофей врал несусветно. Ибо Платон и его сочинения укладываются в рамки придуманной самими учёными исторической картины эпох, а отец Филофей со своим опусом не укладывается. А спросите у историков, почему историчность Помпея или Юлия Цезаря, в военных мемуарах которых фигурируют слоны-альпинисты, выше историчности былины про Алёшу Поповича, побивающего Змея Горыныча? Они вам даже отвечать не станут, только посмотрят с сожалениям. Им-то ясно, чем: тем, что у первых есть предисловие доктора исторических наук с пояснением, как точно отражена здесь эпоха римских войн, а во втором случае – предисловие доктора филологических наук, про то, как наши предки умело и хитро придумывали сказки, и в этом, мол, особость нашего фольклора.
Несть числа таким примерам. Как подробно изучали мы, да и до сих пор изучаем библиотеку художественной литературы, найденную в пещерах Мёртвого моря, и известную всем под именем Кумранских свитков. Однако всмотритесь повнимательнее в состав этих свитков. Примем за правду, что они принадлежат общине ессеев, и что им две тысячи лет. Не будем уличать и хватать за руку кумранистов. Просто взглянем на ту подборку, которую господа учёные предоставили нашему вниманию. В библиотеке – 180 списков библейских книг, в числе которых 23 канонических текста (отсутствует только книга Есфирь); в их числе фрагменты Септуагинты (греческой Библии) и книга Иова на арамейском языке. Это чистой воды литература, пусть и теологическая, то есть идеологическая.
А самый большой интерес представляет, как можно надеяться, наименее "почищенный" идеологами общинный кусок библиотеки, в коем нашлось место не только для "Устава общины", но также для общинных псалмов, и так называемой "Книги Дамасского завета" – инструкции для замкнутой касты, проживающей вдали от метрополии. Пожалуй, это единственная фактура, по которой можно судить о времени. Остальные свитки относятся впрямую к разряду беллетристики, причём самого худшего пошиба – к тому, что в современных терминах можно назвать "партийной литературой". Это и галахические постановления, то есть инструкции на все случаи жизни. Описания религиозных праздников, и опять же инструкции по их празднованию. Описания Храма: эдакой экскурсионно-туристический буклет, созданный с целью посрамить тех, кто сомневался и сомневается в его существовании, и тем более грандиозности. Венцом этого раздела я бы назвал постановления относительно царя Иудейского, с указаниями ему, какую гвардию надлежит иметь, какой численности, и как Храм строить, и так далее; указивки самодержцу неведомо от кого, разве что от Господа Бога. Ну и, конечно же, есть тут рыцарский роман, куда ж без популяризации войны Сынов Света и Сынов Тьмы, – это просто из читального зала.
Я подробно остановился на Кумранских свитках, потому что в них как в капле воды отразился весь огромный океан той источниковой базы, на которую опирается историческая наука, сама выбирающая из всего многообразия сочинений, что отнести к разделу фактовых источников, а что к разделу художественной литературы. Не случайно же наука история выросла из науки филологии, о чём даны интересные соображения в статье И. Шумаха "Три кита хронологии". В новом номере альманаха вообще много об истории, как литературе. Вы прочитаете заключительные главы исследования Л. Стеккини и Я. Заммера "Страсти Христовы как пьеса Сенеки". Познакомитесь со спорной статьёй А. Гончарова "Литературные "копии" исторических героев" и с эссе В. Щепетнёва "Версия Next". Здесь же мы даём критические статьи К. Люкова ("Феномен современного исторического сознания") и О. Горяйнова ("Дефиниция козни" Анатолия Фоменко") о догматизме историков, написанные … скажем так, не сегодня. Надеюсь, вас порадует и небольшая критическая статья Ю. Нерсесова о новом учебнике истории, написанном давним борцом за "правильную" историю Д. Володихиным...
Я прошу, что бы вы постарались понять: то, что изложено на бумаге сейчас, и то, что прошло "испытание временем" – неважно, каким, пятью годами или тремя веками, – написанное интересно и не без таланта, уже является ЛИТЕРАТУРОЙ, произведением писателя. И на самом деле право быть использованной для изучения времени прошедшего имеет любая история, рассказанная нам про это время. Пусть оно содержит всего лишь мнение какого-то одного человека. Поэтому и наука наша называется ИСТОРИЯ, потому что состоит из множества малых историй, дошедших до нас через века благодаря таланту рассказчиков. Главное, уметь выделить, что там факт, а что не факт.
А можно ли разобраться в этом, можно ли понять? Есть ли для этого методы? Вы убедитесь, что методы есть, прочитав статью Б. Николаева "Физические начала архитектурных форм", которая публикуется нами впервые после столетнего забвения; главу из книги А. Жабинского "Другая история литературы", которую мы публикуем в связи с юбилеем автора; из новой работы Яр. Кеслера "Алкогольная революция как цивилизационное событие". В какой-то степени об этом и глава из книги В. Кожинова "Правда сталинских репрессий".
В этом же номере – о тех, кто пытался разобраться в исторических несуразицах в первой половине ХХ века – в статье Е. Габовича "Немецкая историческая аналитика в первой половине ХХ века" (окончание). А также о противоречиях во мнениях среди нынешних исследователях; об этом – в статье А. Тюрина "Хронотрон и Новая Хронология А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского", и в ответе ему Д. Калюжного "Ловушка на ловцов".
И обратите внимание: уже есть обратная связь! Публикуем отклик читательницы Н. Савельевой "Письма из Вологодской области".
Пишите нам и вы.
Андрей Синельников,
шеф-редактор альманаха "Арт & Факт".
